Форум FastBB classic

Поскольку до текстов Балтийского архива сейчас можно добраться только в [url=https://web.archive.org/web/20200629144554/http://www.russianresources.lt/archive/Zir/Zir_0.html]Wayback Machine[/url], не может выложить здесь фрагменты главы XIII «Вильна» его поэмы «Картинки детства»:

Ах, Вильна, Вильна, город чудный,
В венце крутом песчаных гор,
В садов оправе изумрудной,
Ты предо мною до сих пор
Стоишь как друг поры далекой!..

На берегах реки широкой,
Что лентой синей улеглась,
Как обновленная гробница,
Лежит литовская столица…

Здесь ночевал литовский князь
И видел сон; и город древний,
Сначала жалкою деревней
Вокруг твердынь и грозных рвов
Поднялся в местности дремучей,
Над Вилии песчаной кручей…
И до сих пор с горы Замковой
Сбегает стен булыжных ряд,
И башни мшистыя стоят
У струй Вилейки, что подковой,
Омыв подножия холмов,
Несется быстро меж садов,
Чтоб с древней Вилии волною
Обняться светлою струею…
Здесь было капище, и в нем
Перед литовскими богами
Творились жертвы в мрачном храме;
Горел мигающим огнем
На камне Знич неугасимы…
Нередко здесь неумолимый,
Как зверь безжалостен, суров,
Просил литвин своих богов
Помочь в набегах за пределы
Соседних стран, и звук цепей
Летел до грубых алтарей,
Когда толпою оробелой
Рабы велись в позорный плен
За камни неприступных стен…
Пришли века – и звуком новым
Был поражен немой кумир:
Неся любовь, прощенье, мир,
Сюда, с учением Христовым,
Пришел монах, и – кроткий крест
Взошел над зверством этих мест…
Растут смиренныя святыни,
Звучит любви живая речь,
Ржавеет силы грубой меч,
И распадаются твердыни;
Лопух и травы здесь и там
Уж разрослися по плитам;
Рыдает ветер в день ненастный
Над прахом старины ужасной,
Сметая с башен древних прах,
И в быстрых Вилии волнах
Уж опрокинулись руины…
Давно минувшия картины!..
А все же в детстве я любил
Ваш образ строгий и кровавый:
С какою удалью и славой
Из мрака лет он выходил
В моих мечтах, рождая думы! –
Мне мил был сумрак ваш угрюмый,
Звук богатырский древних сеч,
Свободы радостная речь!..

Но глубже, глубже в город чудный,
Пойдем от праха и гробов!..
Вот мир толкучки многолюдной –
Гнезда любимого жидов.
Жидовки пестрые как жабы
«Глядят» из лавок; едут бабы
С товаром сельским на возах;
Паны – в чемарках и усах
[…]
Там и тут
Кипят взволнованныя сцены;
Повисли брань, и смрад, и шум;
Гремят весы, стучат безмены;
И, безнадежен и угрюм,
Блюститель мира, страж законный,
Городовой стоит смущенный…

Но дальше, дальше! Вот костёла
Звучит торжественно орган;
Плывет туда усатый пан;
Склонившись робко, полуголый,
Поднялся нищий перед ним,
В очках, без шапки; недвижим
Старушек-нищих с образками
Ряд под костельными дверями;
Прошла паненка, омочив
В святой воде свой пальчик нежный,
А ксендз в одежде белоснежной
Стоит, и важен, и красив…

Но дальше, дальше, мимо, мимо
Костельных звуков, сцен и слов,
С кадил струящегося дыма,
Старух, девоток и ксендзов,
Гигантских статуй в театральных,
Жеманных позах в мгле каплиц,
Напевов грустно-погребальных,
Лампад, икон суровых лиц –
На свет, на воздух поскорее!..
Вот чахлых тополей аллея
Бежит к горам: старинный сад
Лежит по речке серебристой.
Покой и сумрак в мгле душистой…
Взошли на мостик – и стоят
Песчаных гор немыя кручи,
Одеты купами дерев…
Вверху – ползут седыя тучи,
Внизу – реки немолчный рев,
Катящей воды в мгле обрыва!..
С тех гор роскошна и красива
Картина сбившихся домов,
Церквей, костелов и садов,
А за песков поляной знойной
Лесов синеет замок стройный…

Я вспомнил древний, милый сад
Над жизнью шумной, городскою…
Как часто, думами объят,
Сидел я там, пока ночною
Все не заткется темнотою,
И звезды кротко не зажгут
Свои далекия лампады!..
Бывало, тени побегут;
С струями влажными прохлады
С реки поднимется туман,
И как бесшумный океан
Покатит он седыя волны
На город, шорохами полный,
Вплоть до лесов, где ночи тень
Легла на избы деревень,
На крест скосившийся, убогий,
На серебристыя дороги!..
Сидишь и смотришь… Все кругом
Шевелит думы и вопросы:
Тьма ароматная, и росы,
И небо темное, и в нем
Звезд прослезившияся очи,
И томный лепет душной ночи,
Далекой жизни трепет, гром,
Да в бездне – город полусонный,
В туман и в тени погруженный,
И Бог невидимый – во всем…
...