Еще один материал, касающийся деятельности
Льва Карсавина в Ковно в конце 1920-х годов, - отчет Р. Комарова (Б. Рефеса) в газете «Эхо» о лекции 11 марта 1928 года в зале Белого Лебедя.
Россия и эмиграция На диспуте Тема большая и животрепещущая. Послушать обменъ мненiй по этому вопросу собралась самая разнообразная публика. Здесь и местные общественные деятели, и представители русской эмиграцiи. Но диспутъ, къ сожаленiю, не состоялся. У профессора Л. Карсавина не оказалось оппонентов не потому, что аудиторiя была съ нимъ согласна. По полученнымъ лекторомъ запискамъ легко можно было судить, съ какой энергiей аттаковали слушатели профессора. Но, очевидно, местные эмигрантскiе круги более склонны прислушиваться и учиться, чемъ принимать активное участiе въ разработке и уясненiи своихъ путей.
Въ смысле поученiя и наставленiя лекцiя профессора Карсавина на этотъ разъ не представляла особо остраго интереса. Анализъ эмигрантскаго быта и настроенiй не отличался ни новизной, ни особенной «ударностью». Сказать, что часть эмиграцiи приспособится и войдетъ въ бытъ техъ странъ, где она осела, а другая часть, неприспособившаяся, вымретъ – значитъ сказать немного.
Въ части лекцiи, посвященной современной Россiи, профессоръ сказалъ, что диктатура пролетарiата дала совершенно неожиданные результаты. Какъ уверяетъ лекторъ, современная Россiя живетъ и дышетъ только одною ненавистью къ Европе. Советскiй обыватель каждаго вновь прибывшаго изъ за рубежа ошарашиваетъ вопросомъ: «Какъ в относитесь къ Европе». Если спрашиваемый относится къ Европе отрицательно, то советскiй обыватель удовлетворенно заявляетъ: «Вы нашъ». Больше ниего. Его внимание всецело поглощено антагонизмомъ Россiи къ Европе.
Вниманiе лектора не шли дальше уже слишкомъ известныхъ и, кажется, достаточно усвоенныхъ истинъ. Возвращенiе в Россiю въ данный моментъ неизбежно связано со сменовеховствомъ. Поэтому непокорному эмигранту остается терпеливо ждать смены объективныхъ условiй, когда ему будет дана возможность вернуться на родину.
А пока?
Ответъ на этотъ вопросъ напрасно ждала аудиторiя. Учиться, подготовлять себя къ работе въ будущей Россiи – это только общiя места, а не конкретныя указанiя. Изъ устъ профессора Карсавина темъ более странно слышать такой ответъ, что ведь часомъ раньше онъ самъ говорилъ о ненависти Россiи къ Европе. Что ждетъ тогда на родине этихъ культуртрегеровъ Европы?
Если предыдущия лекцiи профессора Карсавина давали аудиторiи богатый матерiалъ для размышленiя, то отчетная лекцiя оставила впечатленiе чего-то незаконченнаго. Въ поданныхъ лектору запискахъ содержались лишь вопросы о частичныхъ неясностяхъ, но никого лекцiя не толкнула на развитiе темы, углубенiе или разъясненiе ея. Между темъ, аудиторiю совершенно нельзя обвинить въ незаинтересованности темой. Масса полученныхъ лекторомъ вопросовъ скорее свидетельствуютъ о большоъ вниманiи, съ которымъ слушали лекцiю. Такимъ образомъ безучастность аудиторiи можно объяснить лишь разочарованностью. Публика действительно расходилась вяло. Правда – кто же въ состоянiи ярко осветить вопросы, занимающiе умы и совесть эмигранта?
Р. Комаровъ Р. Комаров. Россия и эмиграция. На диспуте // Эхо. 1928. № 61, 14 марта. С. 5